Симоновские чтения: Буйничское поле

На этом поле, вот уже 75 лет, плуги выворачивают из земли осколки снарядов и мин, гильзы и пули, вырванные взрывами и оплавленные куски металла от танков и пушек. Когда проходят обильные дожди, сквозь толщу почвенного покрова выплывает на поверхность маслянистая, чёрная гарь, пахнущая далёкой войной.

Посещение мемориального комплекса «Буйничское поле» начинается с камня, на котором начертано «Константин Симонов». Это не надгробие. Надгробия у писателя нет! Он завещал развеять свой прах над полем, где впервые после начала войны враги поняли, что «зря связались с русскими». Пройдя за двадцать два месяца, «блиц-кригом», по Западной Европе, и подмяв под себя почти 3 миллиона квадратных километров площади, Гитлер потерял меньше боевой техники, чем на 18 гектарах за 14 часов Буйничского поля.

После смерти Константина Михайловича, Центральный комитет подготовил место для погребения на самом престижном Новодевичьем кладбище Москвы. Был назначен День прощания. Но, воля писателя была выполнена его последней супругой – Жадовой Ларисой Алексеевной. Она тайно приехала вместе с сыном Симонова в Могилёв и привезла урну с прахом. Взяв, в помощники военкома города – полковника Ивана Александровича Тихонова и участника боёв этих мест Василия Афанасьевича Пяткова, 8 сентября 1979 года, развеяли святой пепел над Буйничским полем. Через год 25 ноября 1980 года был установлен памятный камень:

«… Кусок скалы в тринадцать тонн,
На сером камне только строчка…»,

А в декабре 1981 года прах Ларисы Алексеевны, которая не хотела расставаться с мужем, смешался с пеплом Симонова и сотнями погибших солдат.

Председатель Смоленской областной организации Союза писателей России Олег Иванович Дорогань подходит к мокрой глыбе, кладёт ладонь на шершавый холод, поворачивается и неожиданно выдаёт экспромт:

Над Могилёвским полем боя,
Развеян прах, но он не канул.
Я тёплой трогаю рукою –
Холодный симоновский камень!

Прилетели эти строчки, будто выпущенные из семьдесят девятого года и, промчавшись, расстояние в тридцать семь лет, зацепили душу поэта.

Научный сотрудник по мемориальному комплексу «Буйничское поле» Хованский Пётр Иванович, он же экскурсовод, ведёт нас по холодной ноябрьской земле, показывая линию противотанковых рвов. У этого, закалённого нелёгкой профессией офицера-артиллериста, полковника запаса, дрожит голос, когда он рассказывает о страшной многочасовой битве железа и человека. Где люди вышли победителями.

Вокруг часовни поставлены экспонаты. Самоходки, танки, гаубицы – они стоят, словно для охраны останков воинов, которые покоятся в склепе под часовней. Внутри святыни на розовых стенах серые списки павших. Их около тысячи. Они отлиты из дюралюминия – лёгкого металла, который, будучи осколком, поражал цель на 300 метров.

От купола, на тонком стальном тросике висит «Маятник Фуко», который будет качаться до тех пор, пока вертится Земля. Это вечное движение символизирует сохранённую жизнь, которую хотел убить фашизм.

Мы верим, что жизнь наша будет долгой. Слишком дорого она досталась, чтобы её просто так терять. Эта цена не имеет цифрового эквивалента – она выше любых богатств, когда либо существовавших на планете.

Склонив головы над прахом Симонова, мы кланяемся и тысячам павших солдат, с которыми смешался пепел писателя.

Александр Крячун.

Фото автора, Анастасии Самофролийской и Елены Опидович.