О книге смоленского писателя пишет «АиФ Казахстан»

Статья «Нужна ли Пржевальскому реабилитация. Новая версия гибели великого путешественника» Вадима Кравцова опубликована в газете «Аргументы и Факты Казахстан» №50 от 11.12.2019 года. Приводим текст статьи:

Жизнь и деятельность Николая Михайловича Пржевальского (1839 – 1888) , выдающегося русского путешественника, географа и натуралиста с польскими корнями, навечно связана с центральной Азией, в том числе – с Казахстаном. Очередной всплеск интереса к этой незаурядной личности отмечен в нынешнем году, когда отмечалось 180-летие со дня его рождения. Презентация вышедшей в Смоленске документальной книги Александра Крячуна «последняя верста к подножию неба» недавно состоялась в доме писателей Санкт-Петербурга.

Александр Крячун внимательно исследует последние недели жизни Николая Михайловича Пржевальского (сентябрь-октябрь 1888 года). Писатель усомнился в устоявшейся версии причины смерти знаменитого путешественника. Многочисленные биографы на протяжении 130 лет с небольшими вариациями приводят одну причину его раннего ухода. Готовясь к своей пятой азиатской экспедиции, Пржевальский якобы заразился брюшным тифом во время охоты вследствие неосторожно выпитой воды из реки Чу. Это произошло во время переезда из Верного (Алматы) через Пишпек в Каракол, на место старта экспедиции.

В 1890 году известный историк Николай Дубровин, хорошо знавший Пржевальского, издал его первую обстоятельную биографию. Причина смерти путешественника от зараженной воды получила солидную аргументированную базу. Книга Дубровина стала основным источником для последующих биографов. А. Крячун пишет, что «самое первое упоминание о воде как источнике заражения Пржевальского прозвучало 9 ноября 1888 года из уст его учителя и наставника Петра Семёнова (впоследствии Семёнова-Тян-Шанского) на собрании Географического общества по случаю смерти путешественника».

Александр Крячун как топограф-изыскатель более 30 лет проработал в Средней Азии. С 1968 по 2002 участвовал в многочисленных экспедициях, бывал в труднодоступных горных и пустынных районах. Александр Дмитриевич привык к строгим правилам экспедиционной жизни, в том числе строгому запрету не употреблять воду, не прошедшую термическую обработку. Поэтому неприятие общепринятой версии причины смерти Пржевальского, казавшейся ему неправдоподобной, послужило толчком для собственных исследований. После переезда в Россию Крячун пять лет работал в архивах Москвы, Санкт-Петербурга и Смоленска. Он внимательно изучал неопубликованные фрагменты из дневников Пржевальского. Устоявшуюся версию причины смерти путешественника Александр Крячун считает «ошибкой биографов, затронувшей честь офицера и первопроходца».

Вопрос закрыт?

«Я постепенно пришёл к выводу, что причиной смерти Пржевальского, конечно, был тиф, но не брюшной, а возвратный, – говорит Александр Крячун. – Несмотря на схожие симптомы, у них совершенно различные способы проникновения в организм. Брюшным тифом можно заразиться от воды или пищи, а возвратным только от укуса насекомого. Скорее всего, Николай Михайлович был укушен клещом на развалинах Верного, где находился четыре дня после землетрясения 1887 года. Толчки происходили там и в 1888 году. Из алматинского медицинского университета я получил информацию, что после верненского землетрясения там были зафиксированы вспышки инфекционных болезней, в том числе возвратного тифа. Со времени выезда Пржевальского в Верный из Пишпека я подробно восстановил хронологию его жизни, от 23.09.1889 г. вплоть до трагической развязки 19.10.1889 г. По устоявшейся версии зараженную воду он выпил 4-5 октября, а первые симптомы болезни были 8-9 октября. Но первые симптомы брюшного тифа начинаются на 7-8 день, то есть должны проявиться не ранее 11 октября. Инкубационный период и того и другого тифа почти одинаков. Отнимая от 8-9 октября неделю, мы попадаем в Верный. Туда он прибыл для покупки серебра, отбора солдат и приобретения верблюдов».

Александр Крячун считает, что своим исследованием реабилитировал Николая Михайловича от обвинений в пренебрежении устава экспедиции. По его мнению, Пржевальский не нарушал «свод железных правил поведения участника экспедиции», требовал их исполнения не только от подчинённых, но и неукоснительно следовал им сам.

В книге приводится только один комментарий медика, главного инфекциониста Смоленской области Михаила Храмцова: «Автор подошёл к решению вопроса о гибели Пржевальского со своей точки зрения профессионала-исследователя. ‹…› Как врач по инфекционным болезням, без точных анализов, по отрывочным воспоминаниям современников Пржевальского, далёким от медицины, я не могу дать диагноз болезни 130-летней давности». Более категоричен в оценке работы автора книги Анатолий Кремень, зав кафедрой физической географии Смоленского университета: «Существующая до сих пор гипотеза гибели Пржевальского от выпитой сырой речной воды, зараженной брюшным тифом, уходит в небытие».

Александр Крячун, член Союза писателей РФ и Русского географического общества, уже много лет ведёт большую работу по пропаганде наследия Пржевальского, пишет литературные произведения, занимается живописью. Живя в Смоленске, на протяжении трёх лет он был хранителем общественного Музея смолян-первопроходцев, основанного краеведом Нелли Кравклис. Хранителем музея Александра Крячун стал после кончины Н. Кравклис в 2014 году. Музей посвящен деятельности Николая Пржевальского, Петра Козловаи Сергея Четыркина. «Редчайший случай в истории: в одной и той же губернии на небольшом временном протяжении родились три человека, судьбы которых оказались счастливо сплетены: все трое – смоляне, по отношению друг к другу – учителя и ученики: Пржевальский учитель Козлова, Козлов учитель Четыркина; все они путешественники, исследовавшие одну и ту же территорию – полудикую, неведомую еще в то время Центральную Азию», – пишет Нелли Кравклис. К сожалению, Музей смолян-первопроходцев оказался не нужен в Смоленске. Ныне своё пристанище он нашёл на родине Пржевальского, при краеведческом музее города Починок Смоленской области.

Странник великой Степи

Многое связывает Николая Пржевальского с Казахстаном. Два из четырех своих азиатских путешествия он начинал из Семиреченской области, административным центром которой был Верный. В 1876 году Пржевальский начали закончил второе путешествие в Кульдже, входившей тогда в состав Семиреченской области. Весной 1879 года началась третья экспедиция Пржевальского в Центральную Азию. Её маршрут проходил от Зайсана через Хамив Тибет. Ныне киргизский город Каракол, куда возвратилась четвёртая экспедиция Николая Пржевальского, вплоть до 20-х годов ХХ века также входил в состав Семиреченской области. Неоднократно Николай Пржевальский бывал в Верном, был дружен с областным губернатором Герасимом Колпаковским. О возможной женитьбе убеждённого холостяка Пржевальского на дочери губернатора Марии писали многие авторы. Город Каракол, где умер путешественник, получил новое название ПржевальскпоинициативеКолпаковского. В 1992 году Пржевальск был переименован в Каракол, но в Киргизии чтут память о великом путешественнике. В образцовом состоянии находится могила Пржевальского с монументальным надгробием, работает находящийся близ неё музей путешественника. Александр Крячун отметил, что «по популярности в Киргизии Николай Пржевальский на втором месте после эпоса Манас».

Несколько иное отношение к Пржевальскому в Казахстане. В городе Зайсан Восточно-Казахстанской области около 20 лет назад были снесены бюст Пржевальскому и посвящённая ему мемориальная доска. Обе работы были выполнены казахстанским скульптором Георгием Огневым в 70-е годы прошлого века. Вероятно, местные чиновники посчитали неуместным хранить в городе память о генерале-«колонизаторе». В городском музее Зайсана имеются материалы, посвящённые Пржевальскому. «Дважды, с декабря 1877 по март 1878 года и с февраля по март 1879 года, в Зайсане жил Пржевальский. Первоначально у путешественника не было намерения заходить в этот захолустный городок, но судьба распорядилась так, что ему пришлось прожить здесь в общей сложности четыре с половиной месяца. ‹…› Некоторой отдушиной будничного пребывания в зимнем Зайсане было общение с местными жителями, по большей части охотниками и знатоками здешней природы А. Хахловым и бывшим начальником Зайсанского поста А. Тихоновым, который подарил ему шкуры дикой лошади и дикого верблюда, убитых в песках Джунгарии местными охотниками-казахами. Особенно ценен был единственный в мире экземпляр дикой лошади, впоследствии описанной как лошадь Пржевальского и выставленной в музее Академии наук в Петербурге», – пишет краевед Александр Лухтанов.

Первым бивуаком третьей экспедиция Пржевальского по выходе из Зайсана было бедное казачье поселение Кендерлик. В конце советской эпохи село переименовали в Пржевальское. Теперь это аул Сарытерек. Впрочем, в Казахстане, в Нуринском районе Карагандинской области есть село Пржевальское. Но с жизнью путешественника это место никак не связано. Такова грустная ирония эпидемии переименований.

«Мне опять пришлось идти в глубь азиатских пустынь! Опять передо мной раскрывался совершенно иной мир, ни в чём не похожий на нашу Европу! Да, природа Центральной Азии действительно иная. Оригинальная и дикая, она почти везде является враждебной для цивилизованной жизни. Но кочевник свободно обитает в этих местах и не страшится пустыни, наоборот – она его кормилица и защитница», – писал Николай Михайлович Пржевальский вскоре после старта третьей экспедиции в Центральную Азию.