Газета «Смоленские новости» опубликовала интервью Тамары Лосевой

Смоленская областная независимая газета «Смоленские новости» опубликовала статью под заголовком «Тамара Лосева: Не бывает вечной радости». Ниже приведен текст интервью по материалам сайта газеты.

Поэт, член Союза писателей России, лауреат премии журнала «Студенческий меридиан» (1987 год), международной премии им. А. Платонова (1999 год) и всероссийской премии им. А.Т. Твардовского (2004 год) Тамара Анатольевна Лосева работает школьным учителем, летом живёт у детей в Русилово, где мы и встретились на днях для интервью.

- Тамара Анатольевна, как я подозреваю, стихи Вы начали писать не под впечатлением от пионерско-комсомольских мероприятий. Наверное, первая влюбленность дала толчок к стихосложению?
- Нет, желание писать стихи возникло у меня не от первой влюблённости. Дело в том, что я родилась в Смоленске, но детство моё прошло в деревне Монастырщинского района, это родина моего отца. Ходила в сельскую школу и жила среди природы по законам деревни, которая словно Диканька жила по своим обычаям и традициям. Так же веселились, на зимние праздники царило игровое шутовство – игры, забавы и здесь же люди сочиняли шуточные куплеты. Была в деревне бабушка Лиза, одинокая старушка, которую считали ведьмой, говорили, что она летает на ступе с метлой, она показывала эту метлу,  все писали ей стишки и приклеивали на дверь. Я всё это наблюдала. Тоже пробовала устно сочинять какие-то рифмованные строчки, а во втором классе стала писать шуточные стихи, чтобы повеселить одноклассников. Мой отец любил литературу. Когда укачивал меня, всегда читал стихи Пушкина, Лермонтова, Некрасова. А бабушка водила собирать травы и при этом рассказывала сказки. К слову сказать, тогда алкоголизма не было, и бабушка объясняла почему. В деревнях чай пили из разных трав, в том числе и из чабреца, а чабрец обладает антиалкогольным действием. Наша деревня стола на горочке, небо было близким, мне казалось, что я здесь в центре мироздания. Казалось, что только у нас в деревне так весело стрекочут кузнечики, и только у нас так необыкновенно пахнет травами. В окрестностях были калиновые и ореховые рощи, вообще природа там необыкновенная! Малина, черника – вёдрами и много солнца. Душа всё это впитывала, хотелось об этой красоте говорить, но всё заканчивалось на «ах» и «ох». В пятом классе у нас был прекрасный преподаватель литературы, я пыталась писать стихи, дала ему почитать. Стишок начинался так: «Что стоишь, качаясь, тонкая берёзка». Он мне объяснил, что нельзя, сочиняя стихи, брать чужие строки и образы. Я очень обиделась. Но уроки литературы оставались у меня самыми любимыми, мне очень жаль, что сейчас в школьной программе часы на этот предмет сокращают. Три урока в неделю, два урока. Мне уроки литературы в школе давали то, что называется «катарсис». Это слёзы умиления, это неподдельный восторг и подпитка для души.
- И всё же, когда Вы всерьёз стали заниматься поэзией?
- Вообще-то я всегда мечтала стать артисткой. У нас была такая группа, которая ходила по окрестным деревням, мы пытались что-то эдакое изображать, все меня звали Тома-артистка. Я мечтала поступить в театральное училище, но родители не пустили. Поступила в культпросвет училище,  но чего-то не хватало, тосковала душа, пришлось мне оттуда уйти, и пошла я в педучилище. Там мне никто не мешал писать стихи даже на уроках, завуч была понимающая, подходила, смотрела и говорила: «Молодец, Тома, только потом покажи». Там я увидела живого поэта – Юрия Васильевича Пашкова, он приходил к студентам. Помню, бежала за ним по улице и боялась подойти, как к живому святому. Догоню сзади, чтобы сказать: «Здравствуйте, я тоже пишу стихи», и останавливаюсь, немею. Потом посылала стихи в редакцию журнала «Смена», вскоре стала посещать студию Юрия Васильевича «Родник».
- Итак, Вы тоже воспитанница «гнезда Пашкова»?
- Не совсем так, но какое-то время занималась азами стихосложения под руководством Юрия Васильевича. И самое первое одобрение в писании стихов, которое я получила от бабушки ещё в школьные годы, тоже связано с его именем. Свои стихотворные опыты школьницей я отсылала в редакции журнала «Мурзилка», в «Пионерскую правду», а в одной из радиопередач бабушка услышала выступление Ю.В. Пашкова, в котором он цитировал мои стихи. Бабушкино восхищение меня сильно ободрило.
- А когда Вы утвердились в понимании того, что главное для Вас в жизни это поэзия? Ведь это так или я ошибаюсь?
- Это произошло не сразу – после окончания педучилища. Когда я стала работать, поняла, что я – поэт. Если бы была возможность, я бы не работала в школе, а полностью посвятила себя поэзии, литературному творчеству. Ещё в педучилище я заметила, что письменная речь у меня развита лучше, чем устная. В разговоре я часто робею, язык словно подворачивается, могу нести полную чепуху. Но когда начинаю писать, всё у меня как-то хорошо, гармонично выстраивается. Словно кто-то меня ведёт, помогает за письменным столом. Сейчас я пишу не только стихи, но и прозу, люблю публицистику, пишу рассказы, есть у  меня незаконченный роман.
- Любой пишущий человек переживал влияние других авторов, иногда это называют «влюблённостью». Кто из великих поэтов оказал на Вас наибольшее влияние? Проще, кто Ваш духовный отец в поэзии?
- Это большой вопрос. Занимаясь в студии Ю.В. Пашкова, я посещала и студию В.П. Смирнова. Потом мы, молодые поэты, создали своё сообщество, решили сами себя учить поэтическому мастерству. В этот круг входили безвременно ушедшая Элина Удальцова – моя любимая подруга, Софья Фадеева, Татьяна Уварова, Татьяна Ильюшина. Они потом уехали из Смоленска, а ещё Вера Суханова, Наталья Егорова, Виктор Япрынцев и другие. Мы собирались по средам, первый час читали периодику, интересную для нас, стихоплётов, а дальше читали свои стихи и друг друга критиковали. Это одна сторона влияния. Что касается больших поэтов, то я увлекалась многими. Конечно, в юности – Есенин, потом в разное время я «переболела» и Ахматовой, и Цветаевой. Позже попала под влияние стихов П. Васильева, Ю. Мориц. Были моей бессонницей и Гумилёв, и Мандельштам, и Шпаликов – всё было интересно, всё оказывало влияние в той или иной степени. Так же и с прозаиками. Не забуду, как целый год зачитывалась М. Булгаковым. Он не подлюбливал поэтов, но мне казалось, что в душе Михаил Афанасьевич поэт. Это многосторонний автор, мне очень нравятся его произведения. Сейчас перечитываю последние сборники стихов недавно ушедших из жизни, талантливых поэтов Николая Бондарева и Александра Бугаева. А в целом всё, что происходило в моей жизни, оказывало и продолжает оказывать самое непосредственное влияние на мой творческий процесс.
Мне хотелось, чтобы занятия литературой занимали всю мою жизнь, но так сложилось, что надеяться не на кого, приходилось много работать, одной растить троих детей. Учительский кусок хлеба очень солёный, но и от себя не уйдёшь, потому что я заметила, если не пишу стихов, начинаются страдания души. Снятся какие-то странные сны, события происходили странные. Так что литературное творчество для меня так же насущно, как воздух или солнце.
- Где и как часто публикуются стихи Тамары Лосевой?
- Книг у меня на данный момент вышло только две: сборники «В объятиях ветра» и «Чертополох». Радуюсь, когда кто-то напечатает. Например, межрегиональный  журнал «Десна», издающийся в Брянске для писателей Смоленска, Орла, Брянска. Какое-то время я даже являлась членом его редколлегии, меня часто приглашали в Брянск, где проходили встречи с читателями, мои стихи пользовались успехом, у меня там много знакомых поэтов, которые хорошо принимают моё творчество. Печаталась в журнале «Русская провинция», в журналах «Воин России», «Молодая гвардия», «Смоленск». Мои подборки выходили в коллективных сборниках, «Портрет времени», «Среднерусская полоса», «Годовые кольца», в платоновском сборнике «Умное сердце» (Москва), в смоленских альманахах «Ключ-город», «Сторона родная», в альманахах «Академия поэзии», во всероссийских и областных газетах. У меня сложился круг читателей, которые приглашают меня читать стихи в районах, в школах, колледжах и вузах. Просят подарить книгу, а книг на руках у меня нет, напечатанные давно разошлись, тиражи у смоленских поэтов маленькие. В альманахах «Под часами» и «Блонье» не печаталась.
- Потому, что эти издания принадлежат авторам другой писательской организации?
- Нет. Просто там за публикации нужно платить деньги, а у меня с деньгами традиционная «напряжёнка», кроме того считаю, что печататься за деньги как-то предосудительно, что ли… Но сейчас в издательстве «Смоленская типография» у меня готовится к выходу в свет сборник стихов «Голос мой земной», который состоит из восьми глав. Уже готова вёрстка, издание спонсировала Администрация области. Кроме того подготовлена  поэтическая книга «И цвели в облаках васильки», но не могу найти спонсоров.
- Много у Вас хранится неизданного?
- Да, в том числе и проза: рассказы, повести, неоконченный роман. Наверное, я его допишу, вот только не знаю, стоит ли? Ведь надежд на издание нет, поскольку нет денег. Сама я спонсоров искать не умею. Чувствуешь себя какой-то нищенкой в то время, когда я такая богатая! Видите, сколько вокруг полей, рощ, сколько цветов у моего дома! Сколько тропинок, болот, лягушек, а тут иди, проси как нищенка. Нет, не умею просить. За кого-то просить у меня получится легко, а за себя – язык не поворачивается. Стихи для меня как молитва, они посылаются свыше и несут какой-то определённый заряд. И клянчить деньги на святыню – нет, не могу.
- Не очень, наверное, ошибусь, заметив, что в литературной среде Смоленщины Вы стоите несколько особняком. Все стремятся печатать свои творения, быть на виду…
- И это правильно! У автора должно быть имя. Ты зачем-то пишешь, значит, должна достучаться до людей. Это мой недостаток – из-за характера не умею искать деньги на издание своих книг.
- Существует ли некая связь Вашего литературного творчества с педагогической работой в школе?
- Существует! Денег нет ни там, ни здесь, всё делаешь за идею. Ни там, ни здесь нельзя лукавить, всюду нужно быть честной и искренней. С детьми мне хорошо, хотя я и не хотела работать в школе, думала, ну, поработаю немного и уйду.  А как поработала, так и привязалась. Они у меня как груднички, куда я их отдам? Держу возле груди, так и живём вместе. Работа с детьми это счастье, хотя и безденежное. Дети начальных классов очень чисты, как роднички, глаза у них доверчивые. Не считаю себя выдающимся учителем, но, собираясь уходить из школы, всегда думаю, а кто же их так пожалеет, кто так поймёт? И остаюсь.
- Я помню Ваш первый сборник начала 90-х, потом Ваших новинок не попадалось. О чём сейчас пишет поэт Тамара Лосева?
- Обо всём, от чего болит душа. Сегодня мне страну жалко, вчера мне было жаль исчезающих деревень, зарастающих берёзками полей. Я понимаю, что люди как плоды, к концу жизни как-то созревают, и чем я наполнила свою душу в течение жизни, всё это переворачивается во мне, и об этом пишу, пытаюсь высказаться. Было время, когда я переболела Чечнёй, мой сын – десантник, участвовал в первой чеченской компании. Мне тогда казалось, что все мальчики-солдаты – мои дети. Чеченская война прошла через меня. Это как бы в меня там стреляли, как бы я там была и ранена, и убита.
- О чём Ваша ненапечатанная проза?
- О школе, но подробно говорить не хочу, пока книга прозы не издана. Отмечу лишь, это о том, что я пережила. Был случай, когда мой брат пропал без вести, я ходила по разным инстанциям, которые его искали, многое увидела, познала… Так что моя проза – о нашей жизни. Есть рассказы о перестроечных временах, когда общество было максимально политизировано, что я считаю неправильным и опасным. Человек должен быть сам с собой, наедине с Богом, с природой. А когда человека зомбируют, он себе уже не принадлежит, ни своему сердцу, ни своей голове. Он должен идти со всеми в ногу, жить по команде. Так утрачивается личность, вместо человеческой единицы появляется нолик.
- Народ только тогда народ, когда состоит из индивидуальностей, а когда он загнан в шеренги и колонны, это уже не народ, а человеческая масса той иль иной степени оболваненности.
- Мне тяжело было жить с такими мыслями, что и нашло выход в прозе.
- Тамара Анатольевна, что приносит Вам радость и что более всего огорчает?
- Радоваться можно от солнца, от ветра, от хорошего дня, от собранной черники, от хорошего в огороде урожая. Меня радуют дети и свои, и чужие. Радостей много, но и горя хватает. Не бывает вечной радости. В окрестностях деревни, где я росла, были очень красивые поля, на которых колосилась рожь, голубел лён. Выйдешь, посмотришь – глаз не оторвать. Небо голубое, и земля голубая. Сейчас тех полей уже нет. Заросли. Дикий заповедный край, звери, полынь, хмызник радости не добавляют.
- Если бы кто-то из Ваших детей стал заниматься литературным творчеством, как бы Вы к этому отнеслись?
- Хорошо. Но только я не хочу никого насиловать. Есть надежда на младшую дочь Дашу. Она учится на филфаке СмолГУ, очень любит литературу, очень эмоциональная. Тоже, как и я, мечтала стать актрисой, занималась у В. Зимина в «Диалоге», собиралась поступать в театральный вуз, но передумала в силу некоторых причин и сегодня очень рада, о театральном вузе не жалеет, говорит, что ей очень хорошо на филфаке. Иногда мне кажется, что занятия литературным трудом станут её профессией.
– Благодарю Вас за интервью. Удач Вам и Вашим детям.

Александр Березнев