Подношение Смоленску: и запад и восток

Пользовавшаяся известностью в Смоленске поэтесса, лауреат Всероссийской литературной премии имени М. В. Исаковского Нина Жигарева, проживающая в настоящее время в США, продолжает вести активную деятельность, сообщая о своих выступлениях бывшим коллегам по работе в Смоленской областной организации Союза писателей России.

Смоленск – это город, любовь к которому люди проносят через всю свою жизнь. Постоянный читатель нашего сайта Анатолий Матвеенков, родившийся и выросший в Смоленске, а сейчас живущий в Омске, прислал к юбилею своей малой родины большое стихотворение, посвященное  историческим событиям четырехсотлетней давности – обороне Смоленска 1609-1611 годов.

Смоленск – уже который век
Спасительным мессией
Стоит, как ратный оберег,
Нательный крест России.

1609 – 1611 гг.
Еще и град не осажден,
А Шеин сжег посады,
Переселив мужей и жен,
Посадских за ограду.
Когда с соседом на ножах,
Неважно, в кои веки,
Ставь на смоленских рубежах
Заставы и засеки.
Осада, минная война,
Обстрелы, смерть, пожары,
Четыре приступа. Стена
В развалинах лежала.
Курились пепел и зола.
Осадные мытарства.
Москва блудливо позвала
Владислава на царство.
Впустила польские войска
В Российскую столицу.
На то она, увы, Москва,
Боярская блудница.
Смолянам выслала Указ:
Сдавать полякам крепость.
А только те и этот сказ,
Как в первый и последний раз,
Признали за нелепость.
И Шеин – человек мирской,
Но чист душой и телом,
Назвав бумагу воровской,
Грозил послам расстрелом.
Полякам вовсе не клеврет
И не лишен отваги,
Глава посольства, Филарет
Не подписал  бумаги.
Случился взорванный подклет.
Поляками в отмщенье,
Быв арестован, восемь лет,
Томился в заточенье.
Семибоярщине Смоленск
Не дорог и не нужен,
Как ратник,  что встает с колен,
Не убиенным  мужем.
За чьи, боярские, грехи,
Но в храмовой подклети-
Старушки божьи, старики
Да женщины и дети,
Припав к коленям матерей,
Затравленно недужась,
В соборных стенах от зверей
Недетский прячут ужас.
Поляки зверствуют, вот-вот
Ворвутся в храм убийцы.
В живых не более двухсот
Смолян, способных биться.
Дома пылают, трупный смрад
Вокруг соборной горки,
Изголодался ратный град –
Хлебов давно ни корки,
Карает мором горожан,
Цингой, дизентерией
И не спасает прихожан
Заступница Мария.
Ворвались ляхи, стук подков,
Им город в дар обещан,
И рубят, рубят стариков,
И рвут одежды с женщин.
Молитву Господу творя
Как человеки, смертен,
Пал первым возле алтаря
Архиепископ Сергий,
Приемля рану не одну,
И кровь пролив, как воду,
Пробудет восемь лет в плену
Совместно с воеводой.
Святой свечою, видит бог,
Воздав врагам сторицей,
В подвалах пороха поджег
Андрюшка Беляницин.
И вознеслись душа и плоть,
И пали в стены храма
Прости посадского, Господь:
«Уже не имут срама».
И супостатов, и себя
На горьком поле брани
Взорвали, в церкви погребя,
Строптивые смоляне.
Руины служат им в веках
Заменой постамента,
Где упокоен славы прах
И подвига легенда.
Уже изведал Сигизмунд,
Про Кузьки мать и паки
Почем в России лиха фунт,
Где в ней  зимуют раки.
Отвел им город краткий век,
Сподобил смертной стужи,
И тридцать тысяч человек
Отдали богу душу.
Потери были таковы,
Что войско их державы
Ушло не в сторону Москвы-
В окрестности Варшавы
Смоленск, разя чужую рать,
В ее немалой силе,
Дал воедино нам собрать
Всю земскую Россию.
Чтобы забыть, как страшный сон,
Сутяжеств польских тяжесть,
Претензии на русский трон
И часть российских княжеств.
Чтоб государственность сберечь,
В отместку за мученья
Смоляне шли костями лечь
Основой в ополченье.

Идут нетленными в веках
Герои поколений,
Объединенные в полках,
Не вставших на колени.
Застыли в вечности, кажись,
Смолян любовь и жалость,
Чтоб человеческая жизнь
В России продолжалась!